Франклин Кларк приехал к нам в три часа дня.

– Мсье Пуаро, – сказал он, – я не удовлетворен.

– Да, мистер Кларк?

– Кроум очень способный офицер, но если честно… Я как-то дал понять вашему другу, что у меня на уме… Я считаю, что нам не следует позволять траве расти у нас под ногами…

– Вы повторяете слова Гастингса!

– Мы должны быть готовы к следующему преступлению.

– Так вы полагаете, что будет еще преступление?

– А вы – нет?

– Конечно!

– Ну хорошо. Я хочу покончить с этим.

– Расскажите о вашем плане подробнее.

– Я предлагаю, мсье Пуаро, создать что-то вроде специального легиона, работающего под вашим началом и состоящего из друзей и родственников убитых…

– Прекрасная мысль.

– Рад, что вы одобряете. Соединив усилия, думаю, мы чего-нибудь добьемся. И когда поступит следующее предупреждение, кто-нибудь из нас, будучи на месте, может узнать кого-то, кто был вблизи места одного из предыдущих преступлений.

– Я понял вашу идею и одобряю ее, но мы должны учитывать, что родственники и друзья других жертв совсем из другого, нежели вы, круга. Они ведь на службе, и хотя им могут дать небольшой отпуск…

Франклин Кларк перебил:

– Вот именно. Я единственный, кто в состоянии понести расходы. Сам-то я не очень богат, но мой брат был состоятельным человеком, и, таким образом, это отразилось на мне. Я предлагаю, как уже говорил, создать специальный легион, членам которого будут выплачиваться деньги в соответствии с их заработком и дополнительными, разумеется, расходами.

– Из кого вы предполагаете создать легион?

– Я думал об этом. Я уже написал мисс Меган Барнард – собственно, это частично ее идея. Я предлагаю себя, мисс Барнард, мистера Дональда Фрэзера, который был помолвлен с покойной девушкой. Потом есть племянница женщины из Андовера, мисс Барнард знает ее адрес. Я не думаю, что нам как-то пригодится муж: я слышал, он все время пьян. Я также не имею в виду родителей Барнард – они слишком стары для активных действий.

– Больше никого?

– Да… э-э… мисс Грей.

Он слегка покраснел, произнося ее имя.

– О! Мисс Грей?

Никому в мире не дано вложить столь мягкую иронию в пару слов лучше, чем Пуаро. Франклин Кларк сбросил лет тридцать пять и стал похож на застенчивого школьника.

– Да. Знаете, мисс Грей работала у моего брата более двух лет. Она знает окрестности, и их обитателей, и все остальное. Я ведь полтора года отсутствовал.

Пуаро сжалился над ним и перевел разговор:

– Вы были на Востоке? В Китае?

– Да. Я проводил что-то вроде экспедиции по покупке вещиц для брата.

– Должно быть, это очень интересно. Ладно, мистер Кларк, я весьма одобряю вашу идею. Я только вчера говорил Гастингсу, что требуется объединение заинтересованных людей. Необходимо слить воедино воспоминания, обменяться взглядами, необходимо, в конце концов, все сказать об этом деле, говорить, говорить и еще раз говорить. Самая незначительная фраза может пролить свет.

Спустя несколько дней «Специальный легион» встретился у Пуаро.

Все расселись, преданно глядя на Пуаро, который занял свое место во главе стола. Все три девушки обращали на себя внимание – необычайная красота белокурой Торы Грей, темперамент смуглой Меган Барнард с ее странной, как у индейцев, неподвижностью лица, Мэри Дроуэр с ее милым интеллигентным лицом, опрятно одетая в темную блузку и юбку. Двое мужчин – Франклин Кларк, крупный, загорелый и разговорчивый, и Дональд Фрэзер, замкнутый и спокойный, – представляли забавный контраст друг другу.

Пуаро, конечно, не мог не произнести маленькую речь.

– Дамы и господа, вы знаете, для чего мы здесь собрались. Полиция делает все возможное, чтобы выследить преступника. Я тоже занимаюсь этим. Но мне кажется, что встреча тех, кто лично заинтересован и кто лично знал жертвы, может дать результаты, которые не в состоянии получить любое расследование.

Мы имеем три убийства – старой женщины, молодой девушки и пожилого мужчины. Их всех объединяет только одно – то, что убил их один и тот же человек. Это означает, что убийца присутствовал в трех различных местах и наверняка его видело множество людей. То, что он сумасшедший в прогрессирующей стадии, – это безусловно. Но также очевидно, что его поведение не выдает в нем сумасшедшего. Этот человек может быть как мужчиной, так и женщиной, – обладает дьявольской хитростью помешанного. Ему удалось совершенно запутать следы. Полиция имеет довольно смутные приметы, по которым не может ничего предпринять. Тем не менее должны существовать не смутные, а определенные приметы. Взять хотя бы один факт – не мог же этот убийца прибыть в Бексхилл в полночь и прямо на побережье найти молодую леди, имя которой начиналось с B…

– Нужно ли вдаваться в это? – промолвил Дональд Фрэзер. Казалось, он с трудом выдавливает из себя слова.

– Необходимо вдаваться во все, мсье, – ответил Пуаро, обращаясь к нему. – Мы здесь не для того, чтобы оберегать свои чувства, а для того, чтобы, если потребуется, терзать их, досконально разбираясь во всем. Как я уже сказал, Бетти Барнард не случайно оказалась жертвой ABC. С его стороны это был обдуманный выбор и поэтому преднамеренный. Он должен был прощупать почву заранее. Есть такие вещи, о которых он разузнавал заблаговременно: удобное время для преступления в Андовере, мизансцену в Бексхилле, привычки сэра Кармайкла Кларка в Черстоне. Я лично отказываюсь верить, что улик нет, что нет ни малейшего намека, который мог бы установить его личность.

Я допускаю, что кто-то из вас, а может быть и каждый, знает то, о чем он даже не догадывается, что он это знает.

Рано или поздно при общении друг с другом что-нибудь прояснится, приобретет значимость, о которой ранее и не помышляли. Это как мозаика. Каждый из вас может иметь кусок, который отдельно ничего не значит, но который, соединившись с другими, может составить определенную часть целой картины.

– Слова! – заметила Меган Барнард.

– А? – Пуаро вопросительно посмотрел на нее.

– То, что вы говорите. Это только слова. Они ничего не значат.

Она говорила с такой отчаянной силой, что я отнес это к особенностям ее характера.

– Слова, мадемуазель, представляют собой внешнюю оболочку идей!

– Да, я думаю, в этом есть смысл, – сказала Мэри Дроуэр. – На самом деле, мисс. Так часто бывает, когда вы говорите о вещах, которые кажутся вам абсолютно ясными. Вы представляете их, не зная на самом деле, как было. Разговор приведет к чему-то, так или иначе.

– Если вспомнить поговорку «меньше слов, больше дела», то мы сейчас собираемся делать как раз обратное, – заметил Франклин Кларк.

– Что вы скажете, мистер Фрэзер?

– Я, пожалуй, сомневаюсь в практическом применении того, о чем вы говорите, мсье Пуаро.

– Что вы думаете, Тора? – спросил Кларк.

– Я думаю, что принцип пересказа разумен.

– Предположим, – предложил Пуаро, – что вы все постараетесь вспомнить все, что относится ко времени, предшествующему убийству. Пожалуй, начнем с вас, мистер Кларк.

– Помнится, утром того дня, когда убили Кара, я ушел в плавание. Поймал восемь скумбрий, прямо там, в бухте. Пообедал дома. Я помню, ел жаркое по-ирландски. Поспал в гамаке. Выпил чаю. Написал несколько писем, просмотрел почту, затем поехал в Пейнтон отправить письма. Потом поужинал и – я не стыжусь этого – перечитал книгу Э. Несбита, которую я люблю с детства. Потом зазвонил телефон…

– Достаточно. Теперь подумайте, мистер Кларк, не встретили ли вы кого-нибудь, когда утром спускались к морю?

– Я много кого видел.

– Можете что-нибудь вспомнить об этих людях?

– Нет, ничего ужасного.

– Вы уверены?

– Ну… давайте посмотрим… Я помню примечательно толстую женщину, она была в коротком шелковом платье, я еще удивился почему… двое ребятишек с ней… два молодых человека с фокстерьером на берегу моря бросали камни… а, да, девушка со светлыми волосами, которая купалась и визжала… Интересно, как много вещей вспоминается, как фотографию проявляешь.

– У вас хорошая память. Теперь дальше, что было потом, в саду и по дороге на почту…

– Садовник поливал сад… По дороге на почту? Неподалеку остановился велосипедист… Бестолковая женщина, шатающаяся и вопящая на своего приятеля. Я боюсь, что это все…

Пуаро повернулся к Торе Грей.

– Мисс Грей?

Тора ответила своим четким, уверенным голосом:

– В то утро я разбирала корреспонденцию с сэром Кармайклом, искала экономку. Я написала письмо и во второй половине дня занималась рукоделием, кажется. Трудно вспомнить. Это был совершенно обычный день. Я рано легла спать.

К моему удивлению, Пуаро не стал ее больше расспрашивать. Он сказал:

– Мисс Барнард, можете вы вспомнить, когда в последний раз видели свою сестру?

– Это было где-то за две недели до ее смерти. Я приезжала на выходные. Была прекрасная погода. Мы отправились в Гастингс в плавательный бассейн.

– О чем вы в основном говорили?

– Я делилась с ней воспоминаниями, – ответила Меган.

– А что еще? О чем она говорила?

Девушка нахмурилась, пытаясь вспомнить.

– Она говорила о том, что у нее нет денег, так как она только что купила шляпку и пару летних перчаток. И немного о Доне… Потом она говорила, что не любит Милли Хигли – это девушка из кафе, – и мы смеялись над Мэрион – женщиной, которая содержит это кафе… Я больше ничего не помню…

– Она не упоминала какого-нибудь мужчину – простите меня, мистер Фрэзер, – которого могла встретить?

– По-моему, нет, – сухо ответила Меган.

Пуаро повернулся к молодому рыжеволосому мужчине с квадратной челюстью.

– Мистер Фрэзер, я хочу, чтобы вы перенеслись в прошлое. Вы сказали, что пришли в кафе в тот роковой вечер. Прежде всего вы собирались дождаться, когда выйдет Бетти Барнард. Не могли бы вы вспомнить кого-нибудь, кого вы заметили, пока ждали там?

– Там было множество людей. Я не могу вспомнить каждого.

– Простите, но, может, вы попытаетесь? Как бы ни были вы поглощены своими мыслями, возможно, вы механически заметили что-нибудь неосознанно, но с точностью…

Молодой человек упрямо повторил:

– Я никого не запомнил.

Пуаро кивнул и повернулся к Мэри Дроуэр:

– Я полагаю, вы получали письма от вашей тетушки?

– О да, сэр.

– Когда было последнее?

Мэри задумалась на минуту.

– За два дня до убийства, сэр.

– Что в нем было написано?

– Она писала, что старый черт крутится около и что она отшила его, простите за выражение. Она писала, что ждет меня в среду. Это мой выходной, сэр, и она сказала, что мы пойдем в кино. Это был мой день рождения, сэр.

Что-то, возможно мысль о маленьком веселье, внезапно вызвало у девушки слезы. Она сдерживала рыдания. Потом начала оправдываться:

– Вы должны простить меня, сэр. Я не хочу быть глупой. Слезами горю не поможешь. Это была ее мысль… и моя… – загадывать вперед наши развлечения. Это меня как-то расстроило, сэр.

– Я понимаю ваши чувства, – сказал Франклин Кларк, – всегда какие-нибудь мелочи наводят на них, особенно такие, как развлечения или подарки, что-то веселое и естественное. Я помню, как увидел однажды женщину, сбитую автомобилем. Она только что купила что-то из обуви. Я видел ее лежащей и разорванную коробку, из которой торчали маленькие нелепые туфли на высоком каблуке. Все перевернулось во мне – они выглядели так душераздирающе.

Меган произнесла с неожиданной теплотой:

– Правда, ужасная правда. То же самое случилось, когда Бетти… умерла. Мама купила ей чулки в подарок… купила в тот самый день, когда это случилось. Бедная мама, она была совсем разбита. Я видела, как она рыдала над ними. Она причитала: «Я купила их для Бетти… Я купила их для Бетти… а она их так и не увидела».

Голос девушки дрогнул. Она подалась вперед к Франклину Кларку. Между ними внезапно возникло чувство взаимного понимания, основанное на общем.

– Я знаю, – сказал он, – я точно знаю. Это те самые вещи, о которых невыносимо вспоминать.

Дональд Фрэзер заерзал.

Тора Грей перевела разговор на другую тему.

– А мы собираемся составить план на будущее? – спросила она.

– Конечно, – сказал Франклин Кларк уже в своей обычной деловой манере. – Я полагаю, что когда наступит момент, то есть когда придет четвертое письмо, мы должны соединить усилия. А до этого, наверное, каждый из нас может попытать удачу поодиночке. Я не знаю, есть ли, по мнению мсье Пуаро, какие-нибудь отправные точки для нового расследования?

– Я мог бы кое-что предложить, – сказал Пуаро.

– Хорошо. Я это запишу. – Кларк вытащил записную книжку. – Говорите, мсье Пуаро. Итак?

– Я считаю вполне возможным, что официантка Милли Хигли может знать что-то полезное.

«А. – Милли Хигли», – записал Франклин Кларк.

– Я предлагаю два подхода. Вы, мисс Барнард, можете попробовать, как я его называю, наступательный подход.

– Полагаю, вы считаете, что это соответствует моему стилю? – сухо произнесла Меган.

– Затейте ссору с девушкой. Скажите, что вам известно, что она никогда не любила вашу сестру и что ваша сестра все вам о ней рассказала. Если я не ошибаюсь, это спровоцирует поток встречных обвинений. Она скажет вам все, что думала о вашей сестре! Может всплыть полезный факт.

– А второй метод?

– Могу я попросить вас, мистер Фрэзер, проявить интерес к этой девушке?

– Это так обязательно?

– Нет, это необязательно. Это просто возможный путь поиска.

– Можно, я попытаюсь? – спросил Франклин Кларк. – У меня… э-э… большой опыт, мсье Пуаро. Разрешите подумать, что я могу предпринять по поводу молодой дамы.

– У вас есть своя роль, которой нужно придерживаться, – достаточно резко вставила Тора Грей.

Лицо Франклина слегка потускнело.

– Да, – сказал он, – у меня есть.

– Я не думаю, что вы во многом преуспеете там в настоящее время, – сказал Пуаро. – Мадемуазель Грей сейчас намного больше соответствует…

Тора Грей перебила его:

– Видите ли, мсье Пуаро, я уехала из Девоншира навсегда.

– Простите? Я не понял.

– Мисс Грей любезно согласилась помочь мне уладить дела, – сказал Франклин, – но вообще она предпочитает иметь работу в Лондоне.

Пуаро перевел острый взгляд с одного на другого.

– Как дела у леди Кларк? – спросил он.

Я засмотрелся на побледневшую Тору Грей и чуть не пропустил ответ Кларка.

– Весьма плохо. Между прочим, мсье Пуаро, мне хотелось бы знать, собираетесь ли вы съездить в Девоншир и нанести ей визит? Она выразила желание повидаться с вами, когда я еще был там. Разумеется, она зачастую по два дня подряд не в состоянии принимать гостей, но если бы вы попытались… за мой счет, разумеется.

– Конечно, мистер Кларк. Скажем, послезавтра?

– Хорошо. Я извещу сиделку, и она организует прием необходимых наркотических средств.

– Что касается вас, дитя мое, – сказал Пуаро, поворачиваясь к Мэри, – я думаю, вы могли бы выполнить полезную работу в Андовере. Порасспрашивайте детей.

– Детей?

– Да. Дети неохотно болтают с приезжими, а вас хорошо знают на той улице, где жила ваша тетя. Там вокруг полно играющих детей. Они могли заметить тех, кто выходил из лавки вашей тетушки.

– А как насчет мисс Грей и меня? – спросил Кларк. – Если мне не надо ехать в Бексхилл…

– Мсье Пуаро, – спросила Тора Грей, – что за штемпель был на третьем письме?

– Путни, мадемуазель.

Она задумчиво произнесла:

– «S.W. 15, Путни» – так, не правда ли?

– Газеты, как ни странно, напечатали правильно.

– Похоже, это указывает на то, что ABC – лондонец.

– С этой точки зрения – да.

– Необходимо выследить его, – сказал Кларк. – Мсье Пуаро, как по-вашему, если я помещу объявление… примерно такого содержания: ABC. Срочно. Э.П. у вас на хвосте. Сотню за мое молчание. XYZ. Не так грубо, конечно, но вы понимаете мою идею. Так можно выследить его.

– Возможность есть… да.

– Можно навести его на попытку стрелять в меня.

– Мне кажется, это очень опасно и глупо, – резко произнесла Тора Грей.

– Как вы думаете, мсье Пуаро?

– Попытка вреда не принесет. Но я думаю, что ABC схитрит. – Пуаро слегка улыбнулся. – Мне кажется, мистер Кларк, что вы, если так можно выразиться, – все еще ребенок в душе.

Франклин Кларк немного сконфузился.

– Ладно, – сказал он, заглядывая в записную книжку, – мы начинаем.

«A. – Мисс Барнард и Милли Хигли.

B. – Мистер Фрэзер и мисс Хигли.

C. – Дети в Андовере.

D. – Объявление».

Я не думаю, что от этого будет много пользы, но это хоть что-то, что уже можно сделать, пока мы в ожидании.

Он поднялся, и через несколько минут собравшиеся разошлись.