Евгений Онегин




 



XLVI.



 



Их дочки Таню обнимают.



Младые грации Москвы



Сначала молча озирают



Татьяну с ног до головы;



Ее находят что‑то странной,



Провинциальной и жеманной,



И что‑то бледной и худой,



А впрочем, очень недурной;



Потом, покорствуя природе,



Дружатся с ней, к себе ведут,



Целуют, нежно руки жмут,



Взбивают кудри ей по моде



И поверяют нараспев



Сердечны тайны, тайны дев,



 



 



XLVII.



 



Чужие и свои победы,



Надежды, шалости, мечты.



Текут невинные беседы



С прикрасой легкой клеветы.



Потом, в отплату лепетанья,



Ее сердечного признанья



Умильно требуют оне.



Но Таня, точно как во сне,



Их речи слышит без участья,



Не понимает ничего,



И тайну сердца своего,



Заветный клад и слез и счастья,



Хранит безмолвно между тем



И им не делится ни с кем.



 



 



XLVIII.



 



Татьяна вслушаться желает



В беседы, в общий разговор;



Но всех в гостиной занимает



Такой бессвязный, пошлый вздор;



Всё в них так бледно равнодушно;



Они клевещут даже скучно;



В бесплодной сухости речей,



Расспросов, сплетен и вестей



Не вспыхнет мысли в целы сутки,



Хоть невзначай, хоть наобум;



Не улыбнется томный ум,



Не дрогнет сердце, хоть для шутки.



И даже глупости смешной



В тебе не встретишь, свет пустой.



 



 



XLIX.



 



Архивны юноши толпою



На Таню чопорно глядят



И про нее между собою



Неблагосклонно говорят.



Один какой‑то шут печальный



Ее находит идеальной,



И, прислонившись у дверей,



Элегию готовит ей.



У скучной тетки Таню встретя,



К ней как‑то Вяземский подсел



И душу ей занять успел.



И, близ него ее заметя,



Об ней, поправя свой парик,



Осведомляется старик.



 



 



L.



 



Но там, где Мельпомены бурной



Протяжный раздается вой,



Где машет мантию мишурной



Она пред хладною толпой,



Где Талия тихонько дремлет



И плескам дружеским не внемлет,



Где Терпсихоре лишь одной



Дивится зритель молодой



(Что было также в прежни леты,



Во время ваше и мое),



Не обратились на нее



Ни дам ревнивые лорнеты,



Ни трубки модных знатоков



Из лож и кресельных рядов.



 



 



LI.



 



Ее привозят и в Собранье.



Там теснота, волненье, жар,



Музыки грохот, свеч блистанье,



Мельканье, вихорь быстрых пар,



Красавиц легкие уборы,